Эрте роман тыртов, ERTE (Эрте | Роман де Тыртов) - купить картины и работы
Работы Эрте таят в себе множество смыслов. В Париже Роман никого не знал. Его любимым чтением были альбомы по искусству, а постоянным местом для прогулок — Эрмитаж, по залам которого он мог бродить часами.
В году в Монте-Карло, где Эрте гостил у княгини Тенишевой, он познакомился с Сергеем Дягилевым, который предложил молодому художнику сотрудничать. Эрте с радостью согласился — работать с Дягилевым было честью для любого художника. Он нарисовал два эскиза — но на следующий день ему предложили гораздо более выгодный контракт на работу в США. Растерянный Эрте рассказал о предложении Дягилеву — и тот сказал: «Никогда не отказывайся от денег. Сам-то я никогда не отказываюсь».
Так что Эрте принял предложение американцев. В период между двумя мировыми войнами Эрте очень много работал в Америке. В основном он прославился как создатель роскошных костюмов для эстрадных постановок — недаром журналисты прозвали его «королем мюзик-холлов»: в Нью-Йорке Эрте работал практически со всеми знаменитыми бродвейскими ревю, от «Scandals» Джорджа Уайта занавес и эскизы костюмов к тем постановкам теперь находятся в нью-йоркском Музее современного искусства до прославленных «девушек Зигфельда» - легендарной труппы бродвейского импресарио Флоренца Зигфельда.
Его костюмы пользовались огромным успехом у американских «звезд» - ведь в эскизах Эрте успешно сочетались изысканная роскошь высокой парижской моды и театральность парижских кабаре, фантастические линии и сочные краски «Русских сезонов» и практичность рабочей одежды. По приглашению Луиса Б.
Леонарда, «Мистика» Тода Браунинга и некоторым другим. Его чувство моды было уникальным. Еще в году Эрте первым представил платье с ассиметричным декольте — сейчас без этой модели моду невозможно себе представить.
В году он, создавая эскизы к очередной постановке, избрал для мужских костюмов бархат, шелк и парчу — ткани, в то время немыслимые для мужской моды, хотя и вполне обычные в восемнадцатом веке. Костюмы были столь удачны, что с тех пор даже самые консервативные модные Дома используют эти материалы для пошива мужских моделей.
Несколько позже, так же походя, Эрте изобрел стиль «унисекс» - правда, тогда его так еще никто не называл. Его модели, имевшие одинаковые линии для мужчин и женщин, пользовались большой популярностью среди модной молодежи, а его спортивные костюмы совершили прорыв в моде, преодолев разрыв между совершенно неудобной, зато следовавшей последним модным тенденциям «одеждой для спорта» начала века и по-настоящему спортивной одеждой, в которой было удобно двигаться.
Его модели отличала кажущаяся простота кроя, которая тем не менее смотрелась дорого и изысканно, демонстрируя естественную пластику тела, а сдержанную элегантность тканей подчеркивали драгоценные отделки, утонченные орнаменты и роскошные аксессуары. Французский писатель Жан-Луи Бори точно подметил: «Эрте одевает объемы — но это уже больше не объемы человеческого тела; украшает движения — но это уже больше не жесты. Он создает в пространстве фигуры неподвижного балета».
Вернувшись в тридцатых годах в Париж — в расцвете славы, на гребне финансового успеха, - Эрте обосновался в Булони, дорогом парижском пригороде, где по соседству жили, например, князь и княгиня Юсуповы, создатели Дома мод «Ирфе», или герцог и герцогиня Виндзорские — бывший король Англии Эдуард VIII и его супруга Уоллис Симпсон. В своей квартире Эрте создал великолепные интерьеры все в том же стиле арт-деко, где изысканность линий и сдержанность цветовых решений лишь подчеркивали экзотические безделушки, старинная мебель, шкуры африканских хищников и вазы с редкими цветами.
Серо-бело-черную гамму интерьеров лишь изредка разбавляли красные пятна, а зеркала расписала бабочками сама Эльза Скиапарелли. Огромный аквариум служил стеной, отделявшей холл от кабинета, а созданный по эскизу самого Эрте бар в виде рюмки был исписан автографами знаменитостей: первым там оставил отпечатки своих лап кот Микмак — любимец Эрте. В этот период он проявляет свою изысканную фантазию во всем — от рисунков до кулинарии.
В году в одном из парижских кафе Эрте представил «десерт Эрте» - удивительную композицию из экзотических фруктов и ягод, которую венчала голубая клубника — близкая родственница любимых эстетами эпохи декаданса зеленых гвоздик и голубых роз. Александр Вертинский, которому посчастливилось попробовать это «блюдо богов», писал в своих мемуарах: «Я потом два дня ходил, словно затерявшись в зеркальной вселенной, где сквозь туман проявляются причудливые города, воздушные шары качаются как привязанные, а неизбыточность мига разлита в бесконечности воображения…».
В апреле года скончался князь Урусов: Его смерть была достойна поэтов декаданса — он показывал молодому садовнику, как обрезать розы, и порезался шипом. Через несколько дней он умер от заражения крови… Для Эрте это была настоящая трагедия: с Урусовым были связаны почти двадцать лет — лучших лет — его жизни. Через некоторое время место рядом с Эрте занял датчанин Аксель: сначала он был нанят для обновления интерьеров виллы в Монте-Карло, а затем Эрте официально предложил ему место своего секретаря.
Однако скоро выяснилось, что Аксель слишком любит играть на бегах: однажды, незадолго до войны, он проиграл крупную сумму, которую по поручению Эрте получил из банка.
Тот немедленно уволил растратчика — и с тех пор Эрте делил кров лишь со своими кошками. Во время Второй мировой Эрте продолжал работать для сцены, оформляя спектакли во французских и американских театрах.
Интерес к его рисункам почти пропал — в тяжелые военные годы утонченная красота графики Эрте смотрелась очаровательным анахронизмом, а после войны интерес публики захватили новые течения. Однако Эрте оставался верен себе — как он утверждал, у истинной красоты всегда есть ценители, а у его творчества всегда будут поклонники. В шестидесятые годы он увлекся новым для себя жанром — скульптурой. Поначалу Эрте создавал абстрактные произведения из металла.
Первая серия называлась «Живописные формы», в нее входили работы «Свобода», «Внутренняя жизнь», «Тени и свет» и другие — выполненные из разнообразных металлов, с добавлением дерева, эмали и стекла, раскрашенные масляными красками, эти скульптуры, по словам самого Эрте, «не являлись чисто абстрактными — они выражали эмоции, мысль, состояние». Затем он перешел к изготовлению бронзовых статуэток в старинной технике «утраченного воска» - скульптура сначала лепилась из воска, затем модель обмазывалась глиной, воск вытапливался, а на его место заливалась бронза.
Эрте воплощал в металле как свои эскизы костюмов, так и ранние графические работы. Его изысканные тоненькие девушки, похожие на знаменитых красавиц прошлого, знакомых и подруг Эрте, являются зримым воплощением изящества и чувственности. Добиваясь точности воспроизведения в металле фактуры тканей, Эрте много экспериментировал с технологиями и материалами.
В подобных же техниках он создавал и серии ювелирных украшений — например, знаменитое ожерелье «Лисы», сделанное в виде лисьих голов из золота и драгоценных камней. В начале шестидесятых годов об Эрте помнили лишь немногие знатоки истории искусств, хотя он по-прежнему оставался востребованным как сценограф и дизайнер: с по 58 год Эрте работает для знаменитого парижского кабаре La Nouvelle Eve, в м оформляет постановку «Федры» Расина, а в годах создает декорации и костюмы для шоу Ролана Пети в парижском Казино.
Он оформлял особняки и загородные виллы для богачей и аристократов, в основном тех, кто помнил его славу тридцатилетней давности — для американской миллионерши Изабеллы Эсторич Эрте оформил виллу на острове Барбадос, для Елены Мартини, знаменитой хозяйки кабаре «Распутин», русской по происхождению, - дом в Нормандии.
И тут произошло то, что можно было счесть чудом — уже в преклонных летах Эрте смог добиться возрождения своей карьеры. В конце шестидесятых — начале семидесятых голов прошлого века по всему миру началось возрождение интереса к искусству х годов, и на этой волне популярность Эрте — практически единственного из прославленных художников того времени, кто не только был еще жив, но и сохранил творческую активность, - взлетела до небес.
Началом нового взлета стала выставка в нью-йоркской Grosvenor Gallery, которую организовал для Эрте его новый друг, лондонский арт-дилер Эрик Эсторик — видный специалист по искусству начала двадцатого века. Он и его жена Сэл познакомились с Эрте в году в Лондоне, и их дружба продолжалась до последних дней художника. Выставка пользовалась феноменальным успехом — на ней были все знаменитости Нью-Йорка и Голливуда, а после закрытия стало известно, что музей Метрополитен купил разом почти все экспонаты, работ.
По словам самого Эрте, «Это был беспрецедентный случай — купить полную экспозицию ныне здравствующего художника». Более того — на следующий год Метрополитен выставил сто из купленных работ на своей выставке — правда, поскольку правилами музея было запрещено устраивать персональную экспозицию ныне живущих художников, выставку назвали «Эрте и современники»: вместе с ним демонстрировались произведения Льва Бакста, Натальи Гончаровой и других.
Выставка имела огромный резонанс — имя Эрте снова гремело во всему миру. В этот период Эрте познакомился с Энди Уорхолом — удивительно, но еще недавно считавшийся морально устаревшим стиль Эрте произвел на Уорхола огромное впечатление: простота и фантазия, лаконичность и яркая палитра графики Эрте оказали заметное влияние на манеру позднего Уорхола.
Вдохновленный своим новым успехом, Эрте решил перевыпустить свои ранние графические серии. В году были выпущены «Числа», затем «Шесть драгоценных камней», «Четыре сезона», «Четыре туза» и самая его знаменитая серия — «Алфавит», созданный еще в двадцатых годах. Рисунки стали столь популярны, что фрагменты серии стали настоящими эмблемами нового времени — по всему миру их печатали на полотенцах, кружках, майках и тарелках.
Выполненные лично художником в технике сериографии — каждый участок цвета по трафарету прокрашивался отдельно, и такие участки накладывались друг на друга, - 75 экземпляров серии были проданы коллекционерам за огромные деньги. Сам Эрте утверждал, что поскольку его работы требовали новых технологий и повышенной точности рисунка, он совершил — или спровоцировал — множество открытий в области книгопечатания и тиражной графики. В последние годы жизни Эрте ежегодно получал от продажи своих скульптур, рисунков и литографий доход около ста миллионов долларов — помимо частных коллекционеров, работы Эрте приобрели крупнейшие музеи мира - например, лондонский музей Виктории и Альберта, музей современного искусства в Нью-Йорке.
Интерес к нему в эти годы, казалось, был еще выше, чем прежде — книги об Эрте и альбомы его работ подчас занимали в книжных магазинах целые полки. В году Эрте выпустил книгу воспоминаний «Вещи, которые помню», до сих пор пользующуюся немалым успехом. В ней он признавался: «Я с отвращением ношу одно и то же платье даже два дня подряд и ем одну и ту же пищу.
Я всегда любил путешествовать, потому что это украшает жизнь.
Монотонность рождает скуку, а я никогда не скучал в своей жизни». И правда, складывалось впечатление, что Эрте трудно усидеть на месте: в молодости он без устали курсировал между Францией, Англией и Соединенными Штатами, в зрелом возрасте объездил полмира — Южная Америка, Юго-Восточная Азия, Северная Африка и все европейские уголки служили ему не только постоянным развлечением, но и источником вдохновения.
До последних лет Эрте оставался неизменно элегантным, подтянутым, изысканно одетым. Его всегда безупречно сшитые классические костюмы, которые он носил, по выражению одного журналиста, «с неповторимым изяществом, с каким дикая кошка носит свой мех», были дополнены яркими оригинальными аксессуарами, сделанными по его собственным эскизам.
Даже в зрелые годы он любил украшенные яркими принтами рубашки, красочные шейные платки, оригинальный трикотаж и, непременно, обувь от самых лучших мастеров. Все свое время он проводил в путешествиях по всему миру, и везде у него были друзья и поклонники. Много времени он проводил на Майорке, где у него была летняя резиденция: ежедневно для поддержания формы он проплывал в море несколько километров, неизменно совершал долгие прогулки и работал до последних дней своей жизни.
Он рисовал маслом, гуашью и пером, делал эскизы мебели, афиш, ламп и ювелирных изделий, игральных карт и рисунков для одежды. В году он сделал себе подарок к юбилею — выпустил роскошный альбом своих работ «Эрте в девяносто лет», через пять лет вышел еще один альбом — «Эрте в девяносто пять», а затем «Скульптура Эрте». В книгах было очень много о творчестве, о взглядах на жизнь, о странах, где ему довелось побывать, о людях, с которыми приходилось работать, - и очень мало о самом Эрте.
Он не любил, когда кто-то вмешивался в его личную жизнь, и сам предпочитал не рассказывать о ней. Ему было девяносто семь лет, когда он оформил свой последний спектакль — бродвейский мюзикл «Звездная пыль». В апреле года Эрте с друзьями был на острове Маврикий в Индийском океане. Там он внезапно заболел — на частном самолете его доставили в парижской госпиталь, но несмотря на все усилия врачей, через три недели — 21 апреля — Эрте скончался. Пригласительные билеты на свои похороны Эрте заблаговременно оформил сам — они рассылались по составленному им списку, и все мелочи церемонии были так же продуманы им заранее.
В году в Монте-Карло, Эрте познакомился с Сергеем Дягилевым, который предложил молодому художнику сотрудничать.
Он оформил несколько танцевальных номеров для труппы великой балерины Анны Павловой, спектакли балетной труппы Монте-Карло. Не раз делал сценографию для мюзик-холла «Фоли-Берже» и его главной звезды — знаменитой экзотической танцовщицы Жозефины Бейкер, прославившейся своим нарядом из одной связки бананов.
Когда в году Эрте при помощи благотворительных организаций выписал из России своих родителей, его отец признался: «Ты был прав, отправившись в Париж! Но настоящая мировая слава пришла к Эрте, когда он в году отправился в Голливуд для создания костюмов и сценографии для двух фильмов студии «Метро-Голдвин-Майер».
Здесь Эрте работал для первых звёзд студии, лучших актрис немого кино. Он делал декорации и костюмы для известных фильмов тех дней. Именно Эрте создал тот самый феерический стиль Голливуда х годов, который сейчас называют «золотым веком» фабрики грёз.
В году в Нью-Йорке прошла выставка его работ, созданных в Америке. В следующем году он представил эти работы в Париже, в галерее Шарпантье, и тогда впервые его произведения непосредственно с выставки были куплены для государственных коллекций.
В е годы художник занимался дизайном предметов промышленного искусства: проектировал мебель, светильники и другие предметы интерьера в рамках сотрудничества с журналом Art et Industrie. Во время Второй мировой войны, во время которой Эрте жил в Париже, он создавал декорации и костюмы для театров Лондона и Парижа. Сотрудничество с театрами у художника продолжалось и позднее, в х годах La Plume de Ma Tante в Лондоне, спектакли и шоу в Нью-Йорке и др. Американские журналисты называли его королём мюзик-холлов за большое количество фантастических костюмов и декораций для бродвейских постановок.
После Второй мировой войны интерес к "ар-деко" стал постепенно угасать. Подобное искусство казалось вульгарным пережитком прошлого. Эрте ещё продолжал время от времени оформлять театральные постановки, но заказов от журналов и торговых домов больше не поступало.
Перелом случился в середине х годов вместе с появлением нового интереса к искусству "ар-деко". В году Эрте оформил спектакль в стиле ар-деко для Всемирной выставки Экспо в Монреале. В году он начал сотрудничество со звездой парижской сцены Зизи Жанмер и балетмейстером Роланом Пети, с которыми создал несколько постановок. Большой успех в эти годы имели его тиражируемые печатные работы, литографии и шелкографии. Помимо новых произведений Эрте воспроизводил композиции прошлых лет.
Среди работ, созданных в это время, особенно выделялась серия «Алфавит», где в роли букв выступали женские фигуры. Рисунки из этой серии были очень популярны, их печатали во всём мире на футболках, полотенцах и тарелках. Ежегодно Эрте от продажи своих произведений получал около млн. Увлёкшись скульптурой, гений «арт-декора» Эрте начал создавать металлические статуэтки с добавлением дерева и стекла, раскрашивая их красками. Затем переключился на создание бронзовых статуэток, названных впоследствии «куколки».
Бронзовая поверхность скульптур подвергалась тщательной обработке, покрывалась цветной патиной, позолотой и серебром, превращаясь в обольстительные силуэты амазонок, одалисок, изящных нимф и курильщиц опия.
Для каждой скульптуры художник разрабатывал оригинальные постаменты, превращая каждую работу в полномасштабную театральную постановку. После выставки работ Эрте «Театр в бронзе» в нью-йоркской галерее музей Метрополитен выкупил его произведений.
Художник также продолжал создавать костюмы и декорации для различных шоу, создавал рисунки для декораций к фильмам: «Бен-Гур: история Христа», «Dance Madness», «The Mystic».
В году вышла в свет первая монография о художнике. Журнал Vogue посвятил его юбилею специальный номер. Би-би-си сняло о нём программу, основой которой стало интервью с художником. В году Эрте был награждён французским Орденом искусств и литературы. Поразительную творческую работоспособность Эрте сохранил до конца своей долгой жизни.
В последние годы жизни оформлял особняки и виллы в Париже. Незадолго до смерти создал семь вариантов дизайна для бутылок коньяка Курвуазье, вышедших ограниченным выпуском, в которых продемонстрировал процесс дистилляции и созревания напитка. В году он оформил спектакль — бродвейский мюзикл «Звёздная пыль». Он ушёл из жизни в апреле года в возрасте 98 лет. Пригласительные билеты на свои похороны и эскиз для собственного гроба, художник заблаговременно оформил сам.
В настоящее время работы Эрте находятся в десятках государственных и частных собраний Америки и Европы. Сам Эрте считал, что сделал за свою жизнь около 17 тысяч рисунков и небольшое количество гравюр и скульптур. Постоянного музея Эрте не существует, есть собрание костюмов, сделанных по его эскизам в Чикагском оперном театре, подобные костюмы находятся и в Музее декоративно-прикладного искусства в Париже.
Распорядителем творческого наследия Эрте является Майк Эсторик, давний друг художника. В году в Петербурге в Эрмитаже была проведена первая российская выставка Эрте, на которой было выставлено экспонатов из коллекции Майка Эсторика. Он подарил Эрмитажу 12 работ художника — 7 рисунков, 3 гравюры и 2 скульптуры.
