Тюремные стихи приколы, Ответы worldtemples.ru: смешные стихи про секс кто знает?
Взвивайся, красное знамя борьбы! Оно и определило судьбу поэта. Подходит для смартфонов, планшетов на Android, электронных книг кроме Kindle и многих программ.
Но мне отрады луч в неволе Блеснул: в неделю раз, не боле, Ко мне мой дядя ездить стал; Его я вправду уважал. Свободы был бы он оратор В иной, не рабской стороне; У нас он только был сенатор, Был враг душевной кривизне, А всё же прожил век бесплодно В борьбе, средь мелкого труда, — Как то бывает завсегда Там, где и мыслить несвободно. Мир праху твоему, старик!
Успех был мал, а труд велик. Когда тебе в воспоминанье Из глаз моих слеза текла, Невольной скорби воздаянье, Поверь — она всегда была И откровенна и тепла,. Ещё я помню посещенье… У нас гусарский полк стоял; Бывало конное ученье, И часто средь двора кричал Забавно, голосом пискливым, Красуясь на коне ретивом, Огромный, толстый генерал. Раз, недовольный эскадроном, С отчаянья, почти со стоном Взглянул он кверху — к небесам; Но до небес на полдороге, Взор останавливая строгий На окнах, — у одной из рам Он, арестанта наблюдая, Дивяся, вдруг узнал меня.
С отцом знакомство вспоминая И долг приличия ценя, Он тотчас добыл позволенье И посетил мою тюрьму. Пришлось его благоволенье Прискорбным сердцу моему!
Он был, конечно, малый честный, По кавалерии известный, Но долгом счёл он мне урок Прочесть, похожий на упрёк. Бранил и очень оскорблялся — Зачем в тюрьму я так попался, Зачем любил моих друзей, Зачем не понял жизни всей, К чему весь образ мыслей вольный?..
Вот он — знакомств имел довольно, Знакомства почитал за честь, А друга не хотел завесть; Зато — как доблести ни малы — А вышел скоро в генералы, И если б был я не простак — И мне бы надо делать так. Я ж молча думал: «Без участья, Без чувств, без мыслей и без счастья, И даже, может, без похвал — Помрёшь ты, глупый генерал! Приходит хоть не очень чинно В воспоминание моё — Как бабы на верёвке длинной Сушили мокрое бельё.
Одна из них моё вниманье Влекла, не знаю почему: Волос ли русых колебанье Пришлось по нраву моему, Иль глаз лазурных взгляд унылый, Смотревших грустно на меня, Иль тихий свет улыбки милой, Как утро радостного дня, — Но что-то к ней меня манило… То были ль призраки любви, Иль просто жар бродил в крови, — Но часто ночью мне мечталось, Что дверь тихонько отворялась, И робко шла ко мне она — Голубоокая жена, И вдруг бросалась мне на шею, Я счастлив, я дохнуть не смею… И увидав, что это сон, Я был глубоко удручён.
Свечу печально зажигая, С постели трепетно вставая, Я строгость мысли призывал И снова в Библии гадал, Чтоб вышли мне по воле рока И жизнь, и скорбь, и смерть пророка. Но капитан, казарм смотритель, Порою друг, порой гонитель, С меня немного взятки взяв, Вдруг возымел приятный нрав, К себе стал в гости звать нередко, Поил недорогим вином; Его супруга, как наседка, Сидела с нами вечерком, Кудахтая о чём-то сложно, О том, что жить едва возможно, Всё дорого… Чтоб лучше жить, Мне им бы надо пособить… Четы уныло гарнизонной Я не хочу винить никак: Всё ж капитан мой благосклонный Был малый добрый, но бедняк.
Но, боже мой, как скучно было К нему ходить! И как меня Его присутствие томило — Грустней печальнейшего дня, Как с ними час побыв, ей-богу, Стремился я в свою берлогу, Чтоб о грядущем, одинок, Я вновь свободно думать мог. Шли дни за днями следом скучным; Уже за летом пыльно-душным Дожди осенние пошли; Потом, остынув, с неба тучи Накинули поверх земли В холодных хлопьях снег сыпучий, И побелел широкий двор.
Всё стало пусто, молчаливо, И только редко видел взор, Как офицер нетерпеливый — В санях к подъезду сквозь метель Спешил, закутавшись в шинель, Терялось время в скуке дикой, Хоть и трудилась голова… Но праздник наступал великой — И вот канун был рождества. Вдруг входит сторож в час полночный….
Вздор, вздор! Никто мешать не смеет, Пойдём в казарму… Нипочём, Нам часовой. Пойдём вдвоём Так просто, смелым бог владеет, Поверь, в казарме всяк солдат Тебе, как другу, будет рад». Вот пропустил, хоть и заметил, Нас часовой, так раза два Тревожно кашлянув едва. Солдат меня в казарме встретил И обнял, а потом другой, И сам фельдфебель обнял братски… Я был им брат, был им родной.
В казарме длинной колебались Лучи лампады, чуть блестя, Со мной солдаты обнимались, А я — я плакал, как дитя! Хотя порой фельдфебель грозный В побоях видит долг серьёзный, Хоть косо смотрит часовой На узника, боясь побой; Но всё ж солдат наш и незлобен, Да и к шпионству неспособен, Не смотрят братья мужика На угнетённых свысока. Пускай француз, поклонник власти, Народ рабочий рвёт на части, Пусть немец, воин-патриот, Бездушно душит свой народ Из чувства дисциплины глупой; Но все вы, генералы от — Чего угодно, — свой расчёт У нас ведёте очень тупо: Рождён солдат наш добряком.
Не встанет брат противу брата, И не удастся палачом Вам сделать русского солдата!
Когда ж вернулся я в тюрьму И мне пришлось быть одному В ночи безмолвной и унылой — Не пал я духом. Новой силой Я был исполнен… Миг святой! То было тайное сознанье, Что я народу не чужой! Весь этот пошлый вздор пройдёт, И час придёт, и час пробьёт — Мы свергнем рабской жизни муку — И мне мужик протянет руку.
Вот что мне надо! Для того Готов терпеть я без печали Тюрьму и ссылку в страшной дали, И всё мне это ничего. Но спать не мог я от волненья И стал в раздумье у окна: Какой мороз и тишина! Широкий двор средь запустенья Лежал весь белый, и луна Над ним светилася бледна. У меняж половое бессилие И гангрена обоих яиц Гуру 17 лет назад С мужем мы пошли смотреть Современную комедь - Три часа с антрактом Полового акту Вишневое море Мыслитель 17 лет назад Я надену чулочки черные, Я надену короткое платице, Каблучки навострю точеные.
Чтобы нравица. Чтобы нравица! Покручусь я еблом у зеркала, Расхуярюсь помадой алою, И шанелью себя обделаю, И подмышки кремом побалую.
На себя я цацек навешаю, Обосрусь до пят бижутерией! Я такая пиздатая женщина! Сексуальная, мля, мистерия! Я побрила на теле волосы, нацепила трусишки блядкие, что бы жопа осталась голая Мое платье тонкое-тонкое.. Я бы стала блядью прожженою, я б дала мужикам развернуться. Сильно чешутся ноги бритые, Яйца преют в трусишках маленьких, хуй из них свою рожу вытащил, потому что не умещается!
Жопу рвет полоска материи, Натирая очко анальное Виталий Т Профи 17 лет назад Жопа метр на метр В магазине продовольственном Имел бы я хуй с километр Я доставил бы ей удовольствие. Я с кровать не стану.
Безззуумно я люблю Татьяяяяяну. Кенга Просветленный 17 лет назад мне бы женщину белую-белую.. Они мне стали часто сниться, - Я упиваюсь этим сном. Овал лица давно знакомый И легкий росчерк двух бровей, Как я хочу, совсем нескромно, Познать с тобой накал страстей.
Обнять тебя, прижать всем телом, Быть ближе к шее, к волосам, И откровенно, очень смело, Дать волю жаждущим губам. Познать с тобою счастья муки, С тобой одной любовный жар И ощутить дыханье, руки Познать природы женский дар. Забыть на время все проблемы И вознестись на пик любви, Пусть нас с тобой несет течение В долину счастья и мечты Но утро вновь вернет в реальность, Расставит точки все над i, И я вздохну в пустынной спальне: "Я ненавижу эти сны" Твои глаза, как две петлицы И я там в них, как оверлок Ах, дали б ине опохмелиться И уничтожить запах ног Овал лица противный, гадкий Опасной бритвой почеркать Мелькнула молнией догадка Тебя с лица И, навалившись крепким телом, Кусать за шею, к волосам Тянуться зажигалкой смело, Семейным волю дав трусам Познать с тобой садизма муки Электроплитки сильный жар Переломать тебе все руки И наглухо зашить твой дар Забыв тюремные проблемы, Железной пикой ткнуть в любовь.
Не испугаюсь я дилеммы И будет плоть, и будет кровь Но утро вновь вернёт реальность, Расставит точки все над ё. Моя хреновая ментальность Что ж я наделал, ё-моё Похожие вопросы.
